Родоначальник Мифов Ктулху, визионер из Провиденса, изобретатель «космического психологического ужаса», автор, повлиявший на развитие всего жанра хоррора… Трудно поверить, что создатель Ньярлахотепа, Йог-Сотота и других невыразимо ужасных существ был обычным человеком, который посещал с друзьями кафе-мороженое, ездил в автобусах, разогревал себе на ужин консервы и платил за квартиру.
Тем не менее, Лавкрафт делал все вышеперечисленное, зарабатывая на свои скромные нужды фрилансом.
Было бы очень заманчиво начать эту статью заголовком «Лавкрафт как студлансер», но ГФЛ даже не пытался получить высшее образование, поскольку пережил нервный срыв и не смог закончить школу.
Его биографы связывают срыв с тем, что, несмотря на хорошую учебу, самые низкие оценки у ГФЛ были по алгебре. Карьера астронома, которым мечтал стать Лавкрафт, невозможна без высшей математики.
Как ГФЛ пришел к возможности фриланса?
Неудача с обучением превратила Лавкрафта в затворника на период с 1908 по 1913 год. Затем, в 1914 году его интерес к жизни и людям реанимировал, если пользоваться современной терминологией, типичный холивар в соцсетях. ГФЛ написал разгромную рецензию в журнал «Аргоси» на автора любовных романов Фреда Джексона. Насколько Джексон заслуживал критики, можно судить по этому отрывку:
«Затем он отстранился, а она безвольно лежала на его руках, дрожа и ужасаясь охватившему ее безумию. Казалось, что он пробудил в ней некого спящего демона — существо, неведомое ей, существо, жаждущее его поцелуев, страстно вожделеющее его объятий».
Источник: С.Т. Джоши «Лакврафт: История жизни». Пер М.В. Фазилова
Естественно, у Джексона была масса поклонников, и ГФЛ был многократно и страстно обруган. Лавкрафт ответил — ему ответили – он ответил… И так далее, пока модератор редактор журнала не попросил о примирении.
А, так как Лавкрафт излагал свои аргументы в стихах, его заметили и предложили присоединиться к ОАЛП (Объединенной Ассоциации Любительской Прессы).
Эпоха любительства: первые гонорары и первые заказчики
Любительская журналистика тех времен являлась этаким прообразом социальной сети. Похоже, что сейчас изменилась только форма, а дух остался прежним.
Меньшая часть журналистов-любителей печатала свои журналы (качество изданий, естественно, сильно разнилось), и рассылала их избранным коллегам-подписчикам. Те присылали свои комменты отзывы редактору, и он публиковал их в колонке писем.
Большая часть членов ОАЛП просто писала что-то время от времени, высылая свои работы либо напрямую редакторам, либо в «Бюро Рукописей», куда редакторы делали запросы на материал для заполнения номера.
Тематика ОАЛП была столь же разнообразной, что у современного СИ, а качество – приблизительно на том же уровне. Многие добротные авторы вышли из любителей, но в целом Лавкрафт отзывался о качестве работ так: «Боже, что за дрянь!».
Эрудиция и трудоспособность Лавкрафта моментально выделили его из общей массы ОАЛП-овцев. Ничего удивительного, что он в разные годы был и официальным критиком, и президентом ОАЛП.
В этот период Лавкрафт вел ЖЖ издавал свой журнал «Консерватор», завоевал репутацию, приобрел множество друзей, а также обиженный его критикой врагов… и первых заказчиков, обычно из той же среды, которые просили его поправить стихи, откорректировать тексты и высказать общие критические замечания.
Джентльмен ГФЛ заказчиков не искал, поскольку его идеал «искусство ради искусства» мешал ему брать плату за то, чтобы улучшить искусство других.
Однако некоторые его корреспонденты сразу готовы были оплачивать его усилия; некоторые писали настолько плохо, что даже щепетильный Лавкрафт был готов работать с ними только за деньги; иногда друзья предлагали ему совместную литобработку, избавляя его от деловой части; таким образом, сформировался круг заказчиков, который рос и расширялся до конца его жизни.
Дважды ГФЛ давал рекламу своих услуг в газетах.
Можно заметить, что литературный фриланс изменился не так существенно, как можно было ожидать. По-прежнему актуально:
— заявить о себе и отточить навыки на бесплатной площадке;
— дать объявление со ссылками на образцы работы;
— находить лучших заказчиков не по объявлениям, а по личным рекомендациям.
Альтернативы фрилансу?
Лавкрафту было нечего продать, кроме пера, ума и эрудиции; но, конечно, он мечтал про стабильный доход и работу, оставляющую время и силы для творчества.
В течение своей жизни Лавкрафт рассчитывал на должность корректора в издательстве, редактора специализированного журнала «Галантерейщик», литературного критика журнала «Настольная лампа» и помощника смотрителя музея.
Вот его объявление о поиске работы в Нью-Йорк Таймс в 1924 году:
«ПИСАТЕЛЬ И КОРРЕКТОР, внештатный, желает установить регулярные и постоянные оплачиваемые взаимоотношения с любым ответственным предприятием, которому требуются литературные услуги; исключительно богатый опыт в подготовке правильного и беглого текста по заданным темам и в разрешении наиболее трудных, запутанных и объемных задач по переписыванию и творческой переработке прозы и поэзии; также рассмотрел бы должность, имеющую дело с таким чтением корректуры, для которого необходимы быстрое и разборчивое восприятие, орфографическая правильность, стилистическая щепетильность и остро развитое чувство тонкости английского словоупотребления; хороший печатник; тридцати четырех лет, женат; семь лет перерабатывал всю прозу и поэзию для ведущего американского лектора и редактора. Y 2292, приложение к „Таймс“»
Источник: Лайон Спрэг де Камп «Лавкрафт:биография». Пер. Попов В.Д.
Но единственной официальной работой, которую ему удалось получить, кроме должности билетера в кинотеатре, был «комиссионер по сбору незначительно просроченных счетов». Иными словами – коллектор. Ничего удивительного, что спустя два дня Лавкрафт уволился. Забавно, что очарованный его джентльменскими манерами и обаянием напарник по комиссионерству, некий Бристол, признался, что хочет вернуться в страховой бизнес. Сознавая свою недостаточную образованность, он нанял Лавкрафта, чтобы тот написал ему сопроводительное письмо для получения должности управляющего в какой-нибудь страховой компании.
Так что, несмотря на титанические усилия по поиску работы в 1924-1925 года (время, когда он был женат и еще хотел сохранить свой брак), ему ничего не оставалось, кроме работы фрилансером-литобработчиком.
Работы, которые выполнял Лавкрафт
Как любой фрилансер, Лавкрафт работал над удивительным разнообразием тем: статья на тему преступности в Чикаго, обработка напыщенных и архаичных сонетов старой девы, книга «Рак суеверия» и книга «История колледжа Дартмута», статья о голландских колониальных следах в Род-Айленде и реклама мебели…
Один из самых забавных заказов строжайшего трезвенника ГФЛ – статья о необходимости отмены сухого закона; впрочем, Лавкрафт к тому времени (1932 год) уже давно понимал, что никакие запреты не помешают человечеству одурманивать себя, и конец сухого закона близок.
Один из самых любопытных и «мошеннических» заказов, от выполнения которого ГФЛ отказался – это помощь Адольфу де Кастро с его воспоминаниями об Амброузе Бирсе, чей «Случай на мосту через Совиный ручей» вошел в мировую классику рассказа.
Кастро вместе с Бирсом написали «Монаха и дочь палача», точнее, Кастро переводил короткий немецкий роман Рихарда Фосса «Der Monch des Berchtesgaden», а Бирс его вычитывал; переработанную книгу опубликовали без малейшего упоминания Фосса.
Кастро с Бирсом рассорились за двадцать лет до загадочного исчезновения Бирса в Мексике; по слухам, Бирс даже применил трость, чтобы придать весу своим аргументам.
Лавкрафт подозревал, что Кастро сильно преувеличил свою и Бирса роль в работе над романом «Монах и дочь палача»; кроме того, Кастро пытался заставить его работать без аванса. Поэтому «Портрет Амброуза Бирса» вышел без его участия (и получил разгромную критику). Возможно, не случайно в «Зове Ктулху» фигурирует словоохотливый арестант Кастро.
Что интересно, работа ГФЛ над «Историей колледжа Дартмута» изменила его мнение о любимом восемнадцатом веке; можно сказать, лишила иллюзий. Наверно, это неизбежный (для автора любого столетия) эффект собственноручно создаваемого текста даже на самые стойкие убеждения.
Заказчики Лавкрафта
Один из самых знаменитых заказчиков ГФЛ – сам Гарри Гудини; над рассказом, который должен был выйти под фамилией Гудини в «Weird Tales», Лавкрафт работал в свою первую брачную ночь, точнее, восстанавливал с рукописного черновика, потому что все сроки сдачи вышли, а он ухитрился потерять печатный чистовик на станции.
Рассказ «Заточенный с фараонами» вовсе не относится к худшим работам ГФЛ; но забавно, что Лавкрафт заставил суператлетичного Гудини в этом рассказе падать в обморок, как одного своих героев: пассивных и сверхчувствительных наблюдателей с расстроенными нервами.
Гудини пришел в восторг от рассказа и хотел помочь ГФЛ найти работу, когда тот был в Нью-Йорке. Позже он дал ему заказ на книгу «Рак суеверия» об оккультных мошенничествах, но внезапно умер от перитонита, и работа остановилась.
Другим «выдающимся» заказчиком, чье имя, в отличие от Гудини, ничего не скажет публике, был Дэвид Ван Буш, профессиональный лектор и автор брошюр наподобие «Практическая психология и половая жизнь», «Анализ личности (Как постигать людей при взгляде)». Также он считал себя поэтом.
Любой фрилансер легко может себе представить, с какими чувствами ГФЛ обрабатывал такие вот пассажи:
«Гениальность заключается в проверке вашей остроты. Каждый человек имеет определенное количество остроты в своей системе. Да, и вы тоже. Вы заражены глистами, если в вашем составе нет остроты. Даже если вы думаете, что в вас нет остроты и что вы заражены глистами, все-таки у вас есть возможность проверить, сколько в вас остроты…»
Источник: Лайон Спрэг де Камп «Лавкрафт:биография». Пер. Попов Д.В.
Но Ван Буш платил аккуратно, щедро и без задержек, поэтому Лавкрафт мирился с его стилем. Больше десяти лет Ван Буш был основным заказчиком для ГФЛ.
Доходы Лавкрафта
Большую часть жизни Лавкрафт прожил как фрилансер и автор-внештатник; и для него это был весьма неприбыльный бизнес.
Тут виновно сочетание нескольких факторов: личностных особенностей ГФЛ, состояния рынка труда и времени действия.
Хотя в то время газеты и журналы занимали место сайтов и активно заказывали статьи, для фрилансеров не существовало никакой достоверной гарантии оплаты, похожего на современный «замороженный перевод». Например, знаменитого редактора Хьюго Гернсбэка, — отца-основателя НФ, чьим именем названа одна из самых престижных премий в жанре научной фантастики, — Лавкрафт называл не иначе как «Хьюго-крыса», потому что смог получить скудный гонорар только спустя три настойчивых письма с напоминаниями.
Существовали прообразы бирж текстов: литагентства, предлагающие статьи, рассказы, эссе и заметки на любые темы в журналы и газеты в ответ на их запросы. Авторы получали гонорары, а агентства – комиссионные. Но эти агентства особо не процветали; они тоже не давали надежных гарантий оплаты и всегда становились на сторону заказчиков, приносящих деньги.
Кроме того, Великая Депрессия сильно ударила по рынку книгоиздательства. К литобработке ГФЛ это имело скорее косвенное отношение; однако, если бы издательства могли пойти на больший финансовый риск, Лавкрафт увидел бы сборник своих рассказов еще при жизни.
Но серьезней всего доходам ГФЛ вредило его неделовое отношение. Здесь и кроется неудобство в поиске заказчиков среди общего круга знакомств: друзей, друзей друзей и друзей друзей друзей.
Лавкрафт всегда хотел быть джентльменом, пишущим для своего удовольствия. Писать за деньги было для него и трудоемко, и болезненно; а личные дружеские чувства еще больше мешали требовать адекватной и своевременной оплаты. Если рассказ ему нравился, он мог вовсе отказаться от гонорара.
А вот типичный пример того, как он обсуждает оплату крупного заказа со своей давней приятельницей со времен ОАЛП:
«Расценку можно обсудить позже — я полагаю, что любая назначенная вами сумма (с учетом текущих прецедентов) будет достаточной».
Источник: Лайон Спрэг де Камп «Лавкрафт:биография». Пер. Попов Д.В.
Неудивительно, что основным источником дохода ГФЛ был человек, который ему категорически не нравился и писал потрясающую чушь.
Кроме того, ГФЛ ненавидел печатать и так и не освоил десятипальцевый метод печатания, что пагубно влияло на скорость его работы.
Но фрилансерам, которые сейчас отстукивают тексты по пластиковой клавиатуре, трудно представить, как тяжело было печатать на машинках двадцатых-тридцатых годов; неслучайно ГФЛ иногда брал гонорары не деньгами, а печатанием своих текстов.
Усилие при нажатии с каждым новым абзацем становится все больше похоже на погружение пальцев в ведро с железными опилками.
Выводы
Конечно, хочется сказать: «Ах, как жаль, что во времена Лавкрафта не было Интернета!». Скорость связи, анонимность, в десятки раз выросший рынок, более надежные гарантии оплаты – скорее всего, это понравилось бы ГФЛ. Даже в аннотации к книге де Кампа издатели не удержались и написали, что «будь во времена Лавкрафта интернет, он бы, наверное, не вылезал из блогов и форумов!».
Однако главной бедой Лавкрафта было вовсе не то, что он жил в начале двадцатого дека.
Фриланс и тогда, и теперь требует от автора легкоусвояемых, гладких, бойких текстов и умения подавить свою индивидуальность. Например, Лавкрафт мог бы продать свою работу о Квебеке как отличный трэвелог, если бы не обилие архаизмов и мощнейшая англофилия автора (поэтому он даже не пытался).
Чем лучших фрилансером был бы Лавкрафт, тем больших жертв это потребовало бы от его творчества. Фриланс слишком похож на писательство. Силы на литобработку достаются из того же «ящика мозга», что и вдохновение для собственных текстов.
Так что Интернет мог не спасти его положение, а только усугубить. Сделать его жизнь более комфортной и счастливой могло не мифическое перемещение Лавкрафта во времени, а банальное высшее образование.
Университетской культуре присущ тот же контраст, что и характеру Лавкрафта: любовь к прошлому, почитание традиции, острое ощущение связи времен — и одновременно жадное интеллектуальное любопытство к новейшим достижениям науки.
Несомненно, если бы Лавкрафт поступил в Университет Брауна, как изначально планировал, он прожил бы куда более счастливую жизнь и быстро оправдал свое школьное прозвище «Профессор».
Легко представить ГФЛ как эксцентричного преподавателя, который рассказывает избранному кругу студентов причудливые и жуткие фантазии на Хэллоуин. Англичанин Монтегю Родс Джеймс, которым Лавкрафт восхищается в своем эссе «Сверхъестественный ужас в литературе», прожил именно такую, максимально уютную для писателя жизнь: писал свои «ghost stories» для развлечения, чтобы позабавить друзей на Рождество.
К сожалению, случилось не так.
Но современный студлансер, если прочтет биографию Лавкрафта, легко поймет, каким утраченным сокровищем была для ГФЛ возможность стать студентом.
Стодвадцатипятилетию Говарда Филлипса Лавкрафта посвящается
