Корней Иванович, которого мы знаем и любим преимущественно как создателя Крокодила и Мойдодыра, был потрясающим переводчиком, который открыл русскому читателю Оскара Уайльда, Киплинга, Конан Дойля, Марка Твена и Уолта Уитмена.
В этой книге Чуковский ярко, доходчиво и увлекательно рассказывает о том, как просто «убить» книгу переводом; разбирает самые распространенные ошибки переводчиков; излагает основные принципы художественного перевода.
Принципы, которые обязательно надо усвоить: это не клетка, сковывающая природный дар переводчика, а скелет, без которого он не сможет нормально идти к цели.
Словарные ошибки, – когда тюремный фургон «Black Mary» вдруг превращается в чернокожую красотку Марию, — Чуковский считал самым заметным и самым простительным грехом переводчика.
Куда страшней, если переводчик, не утратив ни грамма смысла, проезжает по автору катком, трансформируя живой текст в анемичную гладкопись.
«Почему многие переводчики всегда пишут о человеке – худой, а не сухопарый, не худощавый, не тщедушный, не щуплый, не тощий? Почему не стужа, а холод? Не лачуга, не хибарка, а хижина? Не каверза, не подвох, а интрига? Почему печаль всегда печаль, а не скорбь, не тоска, не кручина, не грусть? Плохие переводчики думают, что девушки бывают только красивые. Между тем они бывают миловидные, хорошенькие, смазливые, пригожие, недурные собой, привлекательные и мало ли еще какие!»
Источник: К.И. Чуковский «Высокое искусство»
Или превращает автора в свое подобие, как это проделал Бальмонт.
«У Шелли написано: лютня, Бальмонт переводит: рокот лютни чаровницы.
У Шелли написано: сон, он переводит: роскошная нега.
У Шелли написано: женщина, он переводит: женщина-картина.
У Шелли написано: лепестки, он переводит: пышные букеты.
Получилось новое лицо, полу-Шелли, полу-Бальмонт – некий, я сказал бы, Шельмонт».
«Высокое искусство» — это про бережное отношение к автору, про чуткость к слову, про точность и «неточную точность», без которой не перевести, не перенести мысль с одного языкового берега на другой. Про идеал, которому настоящий переводчик должен служить, как рыцарь – Прекрасной Даме.
Возможно, некоторым покажется, что планка, задаваемая Чуковским, слишком высока. Но это же замечательно! Чем выше цель, тем мощнее прыжок, тем лучше личный результат (даже если сам по себе он не тянет на рекорд).
Кроме того, эта книга написана с таким полемическим задором и блестящим остроумием, что ее можно назвать «Высокое искусство спора». У Чуковского есть чему поучиться: его аргументы весомы, как кирпич, точны, как выстрел Робина Гуда, и хорошо смазаны ядом.
«Если это стихи, то что тогда еловые палки?»
«Читаешь Бернса в русопятском переводе Федотова, и кажется, будто Бернс был лихим балалаечником в рязанском самодеятельном хоре».
«Если бы такую шулерскую проделку позволил себе кто-нибудь в клубе за картами, его били бы нещадно подсвечником».
Еще один неожиданный эффект книги о трудностях перевода – понимание того, что всегда лучше самому знать язык, чем читать сквозь очки, надетые переводчиком.
Не говоря уже про немедленную выгоду, которую принесет студлансеру знание английского языка (статья «Зачем он нужен, этот антиплагиат?»)
